"Там он лежит, на склоне. 
Ветер повсюду снует. 
В каждой дубовой кроне 
сотня ворон поет." 

"Где он лежит, не слышу. 
Листва шуршит на ветру. 
Что ты сказал про крышу, 
слов я не разберу." 

"В кронах, сказал я, в кронах 
темные птицы кричат. 
Слетают с небесных тронов 
сотни его внучат." 

"Но разве он был вороной: 
ветер смеется во тьму. 
Что ты сказал о коронах, 
слов твоих не пойму." 

"Прятал свои усилья 
он в темноте ночной. 
Все, что он сделал: крылья 
птице черной одной." 

"Ветер мешает мне, ветер. 
Уйми его, Боже, уйми. 
Что же он делал на свете, 
если он был с людьми." 

"Листьев задумчивый лепет, 
а он лежит не дыша. 
Видишь облако в небе, 
это его душа." 

"Теперь я тебя понимаю: 
ушел, улетел он в ночь. 
Теперь он лежит, обнимая 
корни дубовых рощ." 

"Крышу я делаю, крышу 
из густой дубовой листвы. 
Лежит он озера тише, 
ниже всякой травы. 
Его я венчаю мглою. 
Корона ему под стать." 
"Как ему там под землею." 
"Так, что уже не встать. 
Там он лежит с короной, 
там я его забыл." 
"Неужто он был вороной." 

"Птицей, птицей он был."

— Иосиф Бродский, "Диалог"

6 июня 1962